Кристин Григ - Оправданный риск [Оковы счастья]
— А ты всегда говорила только о хорошем и никогда о том, что тебя огорчало. Похоже, ничего не изменилось.
— Меня и сейчас ничего не огорчает. — Лаура поставила чашку на стол.
— Ты ушла от мужа.
— Я ушла от человека, за которого мне не стоило выходить замуж. — Патриция вздохнула, а Лаура закатила глаза. — Насколько я помню, ты всегда так вздыхала, когда хотела сунуть нос в чьи-то дела.
— Вот и хорошо. Тогда я смело могу задать тебе вполне очевидный вопрос.
— Не знаю, что за вопрос, но спрашивай. Только не жди ответа.
Патриция откинулась на спинку стула и сложила руки на груди.
— Если тебе не стоило выходить за него замуж…
— Не стоило.
— Тогда почему же ты вышла? Лаура рассмеялась. Подойдя к плите, она плеснула себе еще кофе и вопросительно взглянула на сестру. Та покачала головой.
— Мне нельзя много кофеина. Но все же… Ты не выглядишь женщиной, которая выходит замуж за мужчину против своей воли.
— Ну а я вот вышла. Но потом поумнела и поняла, что не хочу, чтобы он сломал жизнь мне и моей…
— Ты плачешь?
— Нет. — Но слезы уже так и текли по щекам. — С чего бы это мне плакать? — Она закрыла лицо руками.
— Лора. — Патриция подошла к сестре и обняла ее за плечи. — Пожалуйста, расскажи мне, что случилось? Когда ты поняла, что замужество было ошибкой?
— Я знала это уже тогда, когда выходила за него замуж.
— Но я же разговаривала с тобой по телефону не менее десятка раз, когда ты уже жила у него, в Испании, и мне казалось, что ты довольна.
— Мне тоже. — Лаура рассмеялась сквозь слезы.
— Подожди. Я же помню. Вначале у тебя был такой тоскливый, неживой голос. Потом все вроде наладилось. Я собиралась тебя навестить, но примерно через месяц…
— Через шесть недель, — поправила сестру Лаура. — Через шесть недель и одну ночь…
Она покраснела и достала из кармана салфетку.
— Ну хорошо. Пусть будет так. — Патриция откашлялась. — Ты скажешь, что я сошла с ума, но мне тогда казалось, что ты счастлива. Так счастлива, как никогда в жизни.
— Я хорошая актриса.
— Из нас с тобой никудышные актрисы. Поэтому в школе ни тебе, ни мне так и не удалось сыграть Золушку. Нам доставались только роли злых сестер.
— Помню. — Лаура невесело усмехнулась. — Мы могли бы все испортить.
— Вот именно. — Патриция протянула сестре носовой платок. — Высморкайся.
Лаура послушно высморкалась, вытерла глаза и вздохнула.
— Ты права, я действительно была счастлива.
— И?
— А потом это прошло, и я уехала.
— Вот, значит, как? — Патриция взяла сестру за руку. — Ты была счастлива, а потом это прошло, и ты собрала вещи и уехала?
— Да, — сказала Лаура и расплакалась так, что у Патриции защемило сердце. — Он не любит меня.
— А он вообще-то любил тебя, когда просил выйти за него замуж?
— Франс ни о чем меня не просил, только шантажировал. Иначе я никогда бы не согласилась.
— Вот как. Значит, я была права, когда сказала Крису, что здесь что-то сомнительное. Понимаешь, мама представила все как некое романтическое приключение. Дерзкий испанец и прекрасная англичанка. Они встречаются… ночь страсти… продолжение в Лондоне…
— Ничего подобного. Кроме ночи страсти.
Все остальное Франс придумал, чтобы не расстраивать маму.
— Я предположила нечто в этом роде. — Патриция потрепала сестру по плечу. — Мы ведь перезванивались, вместе обедали, и ты ни разу не упомянула, что встречаешься с кем-то. Вот почему для меня известие о твоей беременности стало таким сюрпризом.
— Он пригрозил, что отнимет у меня Мэри, если я не выйду за него.
— Что? Как бы он это сделал?
— У него были документы. Какие-то постановления. Он говорил, что имеет связи.
— Подлец!
— Так что у меня не было выбора. Потом целые шесть недель мы жили как бы в состоянии перемирия. Разные комнаты, разная жизнь. И вдруг что-то случилось. Все изменилось. Я поняла, что он совсем не холодный и бесчувственный, каким мне казался. Я… влюбилась в него. То есть я думала, что влюбилась. А на самом деле нет. Зачем женщине влюбляться в мужчину, который ее не любит?
— Не знаю, — тихо сказала Патриция. — Может быть, ты мне объяснишь?
— Секс, — дрогнувшим голосом произнесла Лаура, — Секс и только. Больше ничего и не было.
— Секс способен быть замечательным доказательством любви, если, конечно, повезет сразу двоим.
— В нашем случае этого не произошло. Просто… — Лаура покачала головой. — Я действительно влюбилась в него. Никогда не думала, что смогу любить мужчину так, как полюбила Франса. Но он меня никогда не любил. Женился на мне только из-за дочери.
— Ты вышла замуж за него по этой же причине?
— Ты что, не слушала? — Лаура хлопнула ладонью по столу и вскочила. — У меня не было выбора. И я не люблю Франса больше. Ненавижу его, презираю. И всегда буду презирать!
— Подожди! — крикнула Патриция, но сестра уже выбежала из комнаты. — Лора!
— Не надо. — На пороге появился Крис. — Ей надо побыть одной. Классический случай.
— Ты, как всегда, прав. — Она подошла к мужу, поцеловала, обняла, думая о том, почему некоторые женщины в их семье не могут влюбиться и жить счастливо и спокойно, не мучая себя и других.
Лаура сидела в кресле, подобрав под себя ноги, и смотрела в окно.
На город уже легла ночь. Там, дома, тоже ночь, но другая, не такая, как здесь. Ни сигналов проезжающих по улице машин, ни фонарей, ни ярких огней рекламы. Небо черное, усеянное звездами; мягко шумят деревья в саду. Там, дома…
Дома? Что еще за мысли? Я дома здесь, в Лондоне. Там, в Испании, все чужое. Там все его, Франса.
Она откинула голову на спинку кресла. Все дело в усталости. Она вымоталась физически и эмоционально. Прошла всего неделя… или больше? Какой сегодня день? Из дома она уехала в…
Черт побери, опять! Что же это такое? — Я дома, — сказала она, словно убеждая саму себя. В конце концов даже Франс понял, что ей нужно вернуться в свой мир. Иначе он ее не отпустил бы.
После той ссоры ей не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Она твердо знала, что уйдет от него и что ее ничто и никто не остановит. Любовь, все то, что она испытывала к Франсу, обернулось ненавистью и презрением.
Лаура собирала вещи, когда услышала, как внизу громыхнула дверь. На лестнице послышались тяжелые шаги Франса. Надо было запереть дверь, с опозданием подумала она, и в следующую секунду он уже остановился у порога, огромный и грозный.
— Что это ты делаешь? — сердито спросил Франс.
Ей удалось скрыть охватившую ее панику за спокойным ответом.
— А на что, по-твоему, это похоже? — Она положила в чемодан стопку белья. — Я ухожу от тебя.
